Новости
ВСТРЕЧИ НА НОРИЛЬСКОЙ. ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА
ВСТРЕЧИ НА НОРИЛЬСКОЙ. ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА. НАРОДНЫЙ ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ.
Материал взят с официальной страницы в контакте Русской Классической Школы.
Юлия Александровна Нестерова за своим мужем Юрием Михайловичем — как ниточка за иголочкой: она тоже преподаёт народную культуру в уже знакомой нам Русской классической школе на Норильской в Екатеринбурге.
Но гендерная разница, конечно, чувствуется. Юрий Михайлович каждое слово взвешивает и выдаёт помалу, а у Юлии Александровны разговор как реченька течёт. И сразу ей доверяешь, сразу хочется спросить обо всём: как и до какого возраста туго пеленать младенца? а не вреден ли памперс? а какие колыбельные лучше петь? а что есть простенького для ладошек, кроме «Сороки-белобоки»? а какие игры нужны для развития моторики и в каком возрасте? а чем отличаются потешки от пестушек? а чем важно умение ходить в хороводе? а девице можно подкраситься?
Поток вопросов породил во время нашего разговора мысль о семинаре по народной культуре в школе на Норильской. Даже цикла семинаров, но пока локальных — присмотреться, понять, что народ интересует. А «народ» в моём лице интересовало пока всё — не было у «народа» деревенских бабушек с передачей опыта поколений. Я, впрочем, забыла спросить, были у Юлии Александровны такие бабушки или нет, но поняла, что за тридцать лет занятий фольклором и экспедиций накоплено и сохраняется достаточно настоящего народного знания, что уже позволяет чете Нестеровых этим знанием делиться.
— Я, старшеклассница, попала однажды в Свердловске (так в советское время назывался Екатеринбург) в атмосферу праздника. Был день завода «Уралмаш», молодые люди на улице пели, плясали, веселились. Я как раз подрабатывала на этом заводе. И вот я услышала там мужской ансамбль «Смена» из клуба политической песни. Этот ансамбль объехал не только весь Советский Союз, но и другие страны. Ребята оттуда однажды увидели, насколько хорошо ансамбли знают песни своего народа, все поют свои песни, а они — нет. Так участники ансамбля «Смена» стали ездить в фольклорные экспедиции, серьёзно занялись этой темой.
Я, учась в школе, была очень активной, уже успела съездить в «Артек», участвовала в совете дружины. Про этот праздник и про свои впечатления я написала в уралмашевскую газету. После решила непременно подключиться к этому интересному делу. А в ансамбле тогда как раз начали воспитывать молодёжь района — организовали свою политпесенную смену в пионерском лагере, и вот в один из таких необычных отрядов — фольклорный — попала и я.
После школы я решила заняться фольклором профессионально и поступила в университет на филфак, на кафедру фольклористики. Там мы организовали свой женский фольклорный ансамбль. Мы были очень увлечены, каждые каникулы уезжали в экспедиции в Ирбитский, Алапаевский, Верхотурский районы нашей области. Потом нашли интересный, почти нетронутый цивилизацией Афанасьевский район Кировской области, с хорошо сохранёнными традициями.
Тогда к нам в город приезжали различные фольклорные и этнографические коллективы. Приехали однажды и казаки-некрасовцы. Это старообрядцы, которые ушли от гонений ещё при Петре I — сначала с Дона на Кубань, потом в Турцию, где сохраняли свою культуру, веру и традиции, жили обособленно, не смешиваясь с местным населением. Потом, следуя заветам своего вождя — атамана Игната Некрасова, они вернулись в Россию «без царя» в 1962 году. Казаки-некрасовцы приехали выступать в Свердловск, когда был траур по жертвам землетрясения в армянском городе Спитаке в декабре 1988 года, но на концертах это не отразилось, потому что у них было много духовных песнопений, поминальных стихов. Мы слушали всё это с замиранием сердца; потом очень сдружились с этими честными, весёлыми, искренними людьми. А к 23 февраля к нам в город приехали два мужских ансамбля, в том числе и «Казачий круг»; среди его ярких участников был и Юрий Михайлович — мой будущий муж.
В то время я была «антиурбанистка» такая. Когда занимаешься фольклором, побывав в деревне, познакомившись с её укладом, общественным самоуправлением, понимаешь, насколько это логичная, гармоничная система жизни... Тогда я была уверена, что всё зло — из городов. Но вот я перешла на заочное, отказалась от работы в областном доме фольклора, который тогда создавался, и поехала за мужем в Москву! Там мы жили в коммуналке, а детей я приезжала рожать сюда, к маме.
Потом нас стали зазывать казаки в станицу Берёзовскую, куда мы ездили в фольклорные экспедиции два года подряд, предлагали пожить своим хозяйством в доме. Мы поехали. У нас был огород, небольшой садик. Наши детки узнали, что такое свой кусочек берега на реке Медведице, степные просторы; каждое утро они приносили по тёплому яичушку от курочки. Но быт съедал всё. Там хорошо жить с родственниками: кто-то приехал на тракторе и вскопал огород, кто-то корову держит, кто-то — свиней. А мы были одни, хотя и кур и уток завели. И, несмотря на то, что мы поднимали один из первых в России Центров казачьей культуры в старинной станице Берёзовской, в конце концов мы поняли, что тут мы почти никак не проявляем себя социально. Мы ничего не успевали как фольклористы, как записывающие и продуцирующие люди, мы становились земледельцами, жили больше для себя и детей, добывали «хлеб насущный» и всё... Прожили мы там полтора года.
Удивительно, но фольклорная традиция сейчас перешла в города. И уже из города, дай Бог, будет возвращаться в деревни и сёла, которые ещё живы, ещё держатся. Теперь передают традицию ребята, которые окончили институт культуры, консерваторию. Многие уезжают обратно на землю; воспитывать детей там хорошо, а вот с конкурентоспособным образованием уже хуже. А ведь надо, чтобы традиция была уважаема и желанна, чтобы она стала модой, чтобы изучалась в должной полноте и глубине и подавалась качественно — и тогда вновь вернулась.
Затем мы прожили два с половиной года в Сургуте. Там мы преподавали в Школе русской культуры. При этой школе был садик, где мы начали заниматься с трёхлетками и писать свою детсадовскую программу по народной культуре. Потом мы уехали из Сургута (где так и не был решён наш жилищный вопрос) обратно на мою родину.
Школьную программу с первого по седьмой класс мы написали, доделали и сертифицировали уже в Екатеринбурге, в Школе народной культуры. Тогда ей руководил отец уральской фольклористики Владимир Николаевич Теплов, который вскоре стал батюшкой. Ныне он благочинный в Алатырской епархии. Именно Владимир Николаевич и был руководителем ансамбля политпесни много лет назад. А в тогдашнем Свердловске благодаря его подвижнической деятельности открыли Областной дом фольклора и Школу народной культуры при областном Минкульте.
Мы подхватили дело Теплова, когда его жизнь начала круто изменяться. Мой муж стал заместителем директора по этнокультурной направленности, я — педагогом-этнологом. Тогда мы тесно сотрудничали с Институтом регионального развития образования — национальный компонент стал обязательным, его прописали в учебных планах всех школ нашего региона, был издан комплект учебных программ по этнокультурному образованию, куда вошла наша программа «Основы этнической культуры с первого по седьмой класс» и программа Юрия Михайловича «Народная борьба как система этнокультурного образования». Мы писали свои программы сами и помогали другим. Так в нашей небольшой Школе народной культуры было сертифицировано сразу шесть программ.
— Если честно, я с опаской смотрю на открывающиеся школы с тридцатью первыми классами в параллели...
— А у нас все всех знали: дети, родители, учителя. Мы жили как одна большая семья: вместе проводили семинары, городские праздники, ездили за ягодами и грибами, выезжали и в деревни на праздники, проводили там учебные занятия по неделям. На огороде дети приучались к земле, были уроки здоровья в лесу при любой погоде. Но потом, после перестройки, стали закрываться малокомплектные школы, и нас тоже закрыли.
— Удивительно. Кажется, что фольклорная традиция если не умерла, то еле дышит. А тут, оказывается, ещё с советских времен — бурная фольклорная жизнь, в разных городах, с продолжателями и преемниками, с самыми разнообразными ансамблями, со школами... Народ так держится за народную культуру, потому что срабатывает инстинкт самосохранения. Значит, детям это точно нужно!
— Нынешние фольклористы, к сожалению, не очень обращены вовне. Они идут вглубь. Это глубокая традиция, за тридцать с лишним лет мы только заглянули в эту бездну. Фольклорные ансамбли не зазывают к себе, туда просто приходят отдельные люди и остаются. Зачастую они, создавая семьи, стараются жить тем укладом. У людей есть запрос на традицию, но нет тех, кто бы активно, массово отдавал это.
— Какую задачу вы ставите себе в школе, что нужно сделать?
— Мы считаем нужным передать свои знания, то, что нам рассказывали дедушки, бабушки, поделиться своими открытиями. Здесь есть перспектива того, что мы в течение нескольких лет сможем раскрывать эту тему и всё это ляжет глубже, системнее и эмоциональнее, чем какие-то студийные занятия. Фольклор — это продукт глубокого залегания. Здесь всегда создаётся эмоциональная атмосфера, хоть ты сказку сказываешь, хоть песню поёшь или хоровод водишь. Важен тактильный контакт, визуальный, душевный, наконец! Это такое комплексное воздействие при позитивном посыле, в эстетической форме и при близких, тёплых отношениях. Всё через эмоции, когда глубоко закладываются идеалообразующие вещи; человек всегда вспоминает это как нечто светлое.
А с маленькими детьми надо начинать играми с пальчиками, ручками, ножками, с прибауточек, потягушечек, сказочек, песенок, пестушек. В своё время был создан Российский союз любительских молодёжных фольклорных ансамблей, и его лидер (его сейчас уже нет с нами), председатель Фольклорного союза Анатолий Михайлович Мехнецов, говорил: «Цепь не должна прерваться. Мы — звенья в цепи, представители данного народа, мы должны передать всё дальше». Если война и всё исчезнет, но сохранится какая-то частушка, то всё может возродиться. Фольклор — он как концентрат: многоплановый, раскрывается на многих уровнях...
...Ещё долго мы говорили с Юлией Александровной. Надеюсь, её рассказ многим интересен. Если так, то обещаю принести сюда, в группу РКШ, истории и советы, рассказанные на семинаре по народной культуре в уже такой милой нашему сердцу школе на Норильской. До новых встреч.
#РКШ #РусскаяКлассическаяШкола #РусскаяКлассическаяШколаЕкатеринбург